 |
Книга Ирины Локтевой (панк-группа "Женская болезнь")
"Необтёсанный магнит" 2005 г.
Скачать: в формате .doс - в формате .txt
Линолеумный пол, стулья, поставленные рядами, в полукруг блестящего коричневого пианино. Музыкальные занятия – единственное, что скрашивало время в детском саду. Коротко стриженая преподавательница надевала черные сапожки из мягкой кожи, обтягивающие ее икры, как гольфы, и показывала танцевальные движения.
Пели хором всей группой. Принцесса старалась и хотела быть лучшей, тщетно пытаясь услышать свой голос среди тридцати других.
В мебельной комиссионке были куплены кровать, диван, секретер и пианино – старое, немецкое. Несколько дней отчим сам его настраивал, потом усадил Принцессу, показал три аккорда и предложил спеть «Да хоть детский стишок: «Идет бычок качается»».
Пианино звучало и вибрировало мощью старинного инструмента. Голоса не было слышно совсем.
- Громче, громче! Открой голос! – кричала мама. И Принцесса открыла. И голос ударил вместе с мощью фоно. Взлет, глоток, прыжок, восторг…
В семь лет пошла в музыкальную школу, через полгода бросила. В десять начала брать уроки игры у старой преподавательницы, жившей на третьем этаже в их доме. Высокая, сухая старуха восьмидесяти лет с орлиным носом, пучком из мочалки и остатков волос, огромными руками с узловатыми пальцами, носившая платья из цветных тканей и витиеватые драгоценности с натуральными камнями – Дворянка. У неё было консерваторское образование и безвозвратно ушедшее яркое прошлое. Она очаровывала пафосной манерой игры, виртуозностью скачущих по клавиатуре пальцев. Зажгла. Доверила сразу Бетховена, Делиба, «Клён ты мой опавший», Чайковского…
Принцесса занималась, осваивала, играла. Дворянка решила добавить сольфеджио – гаммы, трезвучия и постепенно занятия сошли на нет. Скрупулезностью Принцесса не страдала.
По-прежнему практиковала открытый крик, применяя к «Машине Времени», «Воскресенью», Розенбауму и Высоцкому.
В десятом классе Принцессе поручили спеть на вечере песню на французском. Трусливо отказавшись от аккомпаниатора, замучила одноклассников, чтобы показали аккорды, и на вечере играла и пела сама. На дискотеке выяснилось, что у Принцессы появились поклонники – румын и толстый парень. Он танцевал с Принцессой медленный танец и говорил, что голос - настоящий. Учителя и музыкально-грамотные ученики остались недовольны куцестью аккомпанемента. В характеристике по окончании школы было написано «Имеет вокальные данные», в комсомол так и не приняли.
Принцесса решила поступать в Гнесенку на эстрадное. Мама нашла преподавательницу по вокалу. Училка была старая, занимала две комнаты на улице Толстого, ходила плавать в бассейн, делала гимнастику, имела два консерваторских образования, бурное прошлое, одиночество и потрясающе чувствовала всё, что происходило с голосовым аппаратом.
Услышав в исполнении Принцессы «Машину Времени» пришла в ужас.
- Ты уродуешь горло! Губишь связки!..
…и стала учить добрым старым академическим способом.
- Голос мы поставим, а с криком соединишь сама.
Через месяц Принцесса пела романсы, арии и «Шербурские зонтики» голосом, вполне успешно обходившим от крика связки. Мама была недовольна.
- Ты поёшь обычным голосом. Ты плюнула на свою индивидуальность!
- Я учусь. Мне ставят голос.
- Ты обыкновенно пищишь, как все. Мне больно это слышать.
Больно было Принцессе. Запал потушен. В Гнесинку не поступила.
Жизнь била и кидала, знакомила и разводила. В своё время в ней появился Толстый. Круглый человек с бородой, лысиной, длинными волосами и детскими голубыми глазами. Приверженец авангарда, тусовщик, знающий весь московский андеграунд.
Водил Принцессу на выставки художников, которые устраивались в квартирах, на чтение стихов «Мухоморов», которое проводилось в помещении ДЭЗа. Знакомил, представлял, сопровождал, держал почтительную дистанцию. Называл на «Вы», впрочем, «Ты» - не говорил никому.
Принцессе стукнуло двадцать лет. На голове красовалась прическа в стиле «нью-вэйв-панк» - торчащие иглами короткие волосы, бритые виски, тоненький хвостик у основания черепа и причудливо выщипанная челка – созданная талантливым иногородним парикмахером, который нехотя лишил Принцессу длинных волос.
Носила пальто серо-голубого сукна, купленного в Военторге, фасона «шинель – летучая мышь», украшенное двумя рядами военных пуговиц с серпом и молотом в звезде.
Зима. Толстый повез Принцессу в Строгино на домашний концерт школьного Учителя музыки, который сам делал музыкальные инструменты из подручного материала и концертировал у себя на квартире.
- Там будет Смирнова – сообщил Толстый.
В комнате выключили свет, на улице стемнело и не видно стало ни зги. Должен был оставаться только звук. В темноте Учитель извлекал звуки из пластмассовых зеленых трубок, которые частенько встречались возле помоек, брал аккорды на пианино, стучал по деревяшкам, опять трубки, невнятный вокализ. Он был достаточно самодостаточен в самовыражении и бездарности. Принцессе было скучно и досадно. И тут.
- А вот и Смирнова!
- Привет, я опоздала. Что – уже всё? О! Толстый, пошли, покурим. А это кто?
- Знакомьтесь, это – Принцесса. Она певица. Вот привёз, думал сгодиться Учителю, но ей не понравилось.
- Ты панк? Да? Только какой-то уж больно чистенький и ухоженный. Хорошенькая какая! Хочешь петь панк-рок? Знаешь, я собираю женскую панк-группу.
-Хочу, конечно!
Смирнова была почти одного роста с Принцессой. Такая же маленькая. Маленькая, плотная, в бордовой шерстяной кофте на пуговицах, с длинными темными жидкими сальными волосами, смеющимся ртом и бьющей энергией.
Из подъезда вышли втроем и медленно направились к автобусной остановке. Недавно отстроенный район Строгино в темноте походил на остров огней, затерянных в белом пространстве. По узкой тропинке, по гребню холма шли гуськом, то и дело оборачиваясь друг на друга, а внизу белела, покрытая льдом и снегом Москва-река. Поднимали головы, выдыхали паром и смотрели на звезды, мерцающие в ночном небе. Наконец-то. Нашлось. Произошло. Родилось. Как странно.
- Я уже текст придумала. Лежала вчера, не могла уснуть, и вдруг – пришлось записать. Слушай, лежу, значит, в темноте, а в голове:
Если ведьму ты не любишь
Намотай себе на ус
Милый мальчик, бойся буден
Я в четверг к тебе явлюсь
Обращусь я серой мышкой
А когда ты ляжешь спать
Заберусь под одеяло
И давай тебя ласкать
Ты во сне увидишь деву
В металлических шипах
Я все ближе, ближе к телу
И за пальчик тебя – цап!
Слушала и не могла удержать в голове ни строчки, всё казалось нереальным, воздушным, ускользающим. Через несколько дней Смирнова позвонила домой.
- Ну что, Принцесса-панкерша! Сегодня репетиция у «ЭСТ». Мы у них на базе и под их крылом. Готова?
- Увидим.
- Я в тебя верю! Через час – метро «Медведково».
Потом ехали на автобусе.
- Они репетируют в Доме культуры. Сначала попробуешь спеть их песню. «Перестройка» называется.
Полупустая большая комната в ДК. Стулья сдвинуты, барабаны у противоположной стены. Три парня путаются в длинных волосах – майки, джинсы, старые кроссовки – «Электро-судорожная терапия». Темноволосые длинноволосые играли быстрое, метально-жесткое и зажигательное. Принцессе дали бумажку с текстом.
- Так, проверим Вашу вокалистку. Петь-то умеешь?
- Посмотрим.
- Так, четыре такта и ты вступаешь. Поняла?
Дали микрофон. Тяжёленький, металлический, серый, размером с плакатный маркер. Принцесса вышла на середину. Одновременные, размеренные удары барабанов, баса и фузового, металлически-жужжащего скрежета гитары – собрали, затянули и понеслось:
Выйди на улицу и подыши!
Больше не пахнет помойкой!
В винном отделе теперь ни души!
Вот это, сынок, Перестройка!
- Вот это да!
- Лидер, тебя придется уволить, - она поёт лучше! – веселилась тусовка парней и девчонок на стульях. Принцесса вписалась точно и красиво. Микрофон не дал комплексовать голосу, отделяя его от скованной сущности. Шокированные удивлением лица. Не ожидал никто. Голос – низкий и сильный, почти мальчиший. Голос не имел пола, просто – ГОЛОС. Смирнова радовалась и не скрывала восторга.
- Здорово! Я не ошиблась!
Потом Смирнова села за установку, бас взяла Школьница – сестра Лидера, гитарист остался прежний и гоняли «Перестройку» раз и еще раз. Принцесса была счастлива. Принцесса была на месте.
- Ищите гитаристку, а так нормально, - прощаясь, сказал Лидер.
Координаты Анюты дал Учитель из Строгино. Еврейка с пепельно-серыми кудряшками, голубыми глазами, крошечная, полноватая, с большой грудью играла на гитаре, пианино, саксофоне – на всём, к чему прикасалась. Разговаривала нежным детским голоском, одевалась в брюки и шерстяные свитера коричневых тонов и обожала «Битлов» и «Би-джиз».
База переехала на пару кварталов в только что построенный незаселенный дом.
Вход, противоположный подъезду, отдельное крыльцо, - помещение, предназначенное для конторы – коридор, туалет, комната в белом кафеле с раковиной и закуток со стеллажами.
Зима, автобус, дорога к «базе».
Принцесса и Смирнова, замерзшие в середине транспортного средства, держась за верхнюю перекладину:
- Надо придумать название. УВЧ-парень из тусовки предлагал назвать группу «Сиськи». Ха-ха-ха!
- Не надо «Сиськи», у меня их нет. – сказала Принцесса
- Ну можно «Розовые пумпоны»
- «Женская Болезнь»!
Принцесса сама себе удивилась, выдав подобный перл, но словосочетание энергетически совпало и с «Ведьмой» и с последующими песнями. Стиль! По-женски, но жестко и агрессивно. Принцесса уже въехала, она – царила. Название было принято по приезде на базу. Лидеру понравилось, Принцесса настояла, Смирнова была «за», Школьница проглотила, Анюта наверняка видела название другим, но аура действительно создающейся группы подкупала и радовала.
Старый Арбат. Улица Танеевых. Пятый этаж, последний. Комната. Коммуналка в сто пятьдесят метров до революции принадлежала любовнице отца Саввы Морозова. Здесь живет Принцесса. Широкое итальянское окно – ночь. Шторы с рыбками, секретер, сервант, раскладное кресло, диван, шкаф, между двумя его дверцами – большое зеркало. В зеркале - двое: одна – стоя, с рыжим «дикобразом» на голове, другая – на стуле – дурашливая, в трикотажном розово-голубом платье в обтяжку, с немытыми хипповскими патлами.
- Я помню, как он меня стриг. Главное – потом их поставить.
- Стриги!
Стрижет Принцесса «ножницами закройщика», кромсает почём зря мягкие, темные, жидкие волосы.
- Та-ак, а вот чёлку придётся драть.
- Дери!
Смирнова в странной оцепенелой эйфории. Её волосы не хотели стоять, ложились... и неровные пряди сонно висли. Но Принцесса добилась эффекта «дикобраза» - начес и лак «Прелесть» фиксировал как клей. На спине изящно устроилась змейкой главная фенька – хвостик.
- Класс! А мне утром на работу в Курчатник!
Утром Смирновой уже не было. В Курчатнике ее прозвали «сумасшедшая Бабетта».
Принцесса уже начала разбирать сквозь грохот инструментала слова песен «ЭСТ» и поражалась смелости, простоте и неординарности текстов.
- Так, если хотите быть группой, то не пить, не трахаться, - курить можно, но пьянство и секс – нет! Только на таких условиях мы работаем вместе и я для вас сочиняю музыку и трачу свое время. Или трахаемся или работаем. – объявил Лидер.
Лидер написал музыку к «Ведьме». Простые панковские коды, но они звучали лучше, чем в его собственных песнях. Потом Смирнова принесла новый текст «Мужеские женщины» и он получился удачной песней. Лидер недоумевал, почему для «Женской Болезни» получается лучше, ведь сочинять приходилось просто, без наворотов, играть-то толком никто не умел. Смирновой барабаны давались тяжело, заниматься времени не было и она постоянно сбивалась.
- Ищите барабанщицу или всё.
Анюта села за установку и отыграла все чётко и без ошибок.
- Молодец, только бей посильней.
Смирнова сникла, но из процесса не вышла. Стали искать гитаристку.
- Сегодня приедет гитаристка. «Черный Обелиск» рекомендовал. Крутая.
Приехали две. Рекомендованная гитаристка отказалась, сказав, что слишком просто и тупо. Ее подруга Амазонка – осталась.
Итак, состав сложился: Принцесса – вокал, Анюта – барабаны, Школьница –бас, Амазонка – гитара и Смирнова – всюду. Обломанная, но не покинувшая. Честолюбие и собственные цели виделись невооруженным глазом.
Амазонка скривила лицо, услышав, что играет в группе «Женская Болезнь». Попросила сменить название, но отклика не нашла. Пыталась разбавить минимализм панка витиеватостью метальной техники – зарубили на корню. Выпендриться не удалось, она все проглотила и исправно ходила на репетиции.
Одно время репетиции стали начинаться много позже, около восьми вечера. Принцесса жила на Арбате, Смирнова в Текстильщиках, Анюта на Полежаевской, Амазонка на ВДНХ и только Школьница была местной и имела провожатых в лице брата и парней из «ЭСТ». Сначала репетировали «ЭСТ», потом «Женская Болезнь», потом опять «ЭСТ», потом опять «Женская Болезнь». Четыре часа был минимум и в двенадцать ночи только выходили с базы. Галопом на автобус – метро, последний поезд.
В час ночи Принцесса шла по пустынному Сивцеву-Вражку от Кропоткинской. Торчащие в стороны золотистые иглы волос, голубой балахон-шинель сверкал военными пуговицами, огромный красный шарф на плечах как плащ тореадора. И никого. Позади – шаги. Напряжение. Оно нарастало. «Надо обернуться и проверить, что там за спиной. Неизвестность не выносима».
Принцесса повернулась:
- Простите, у вас закурить не найдется?
Высокая сутулая мрачная фигура в кепке. Дебильно-угрюмое выражение лица. Качнул головой из стороны в сторону и прошел вперед. Свернул в подъезд дома с колоннами и смотрел сквозь стекло двери.
«Как только я пройду, он кинется за мной!» Это было ясно. Паника! В переулке показалась машина. Принцесса выбежала на дорогу.
- Стойте!
Машина затормозила.
- Простите, меня преследует какой-то мужчина, мне страшно, осталось пройти только до угла.
- Я бы подвез вас, но надо разворачиваться, а здесь одностороннее… - мямлил водитель.
Принцесса взглянула на дверь подъезда, за стеклом никого не было.
- Спасибо, он, кажется, ушел. Я сама.
Очень быстрым шагом в родной подъезд, лифт не вызывала, понеслась через ступеньки. Третий (даже если зашел, уже не догонит), четвертый, пятый – влетела в квартиру и захлопнула дверь.
Со Смирновой по-прежнему встречались на станции «Медведково». Сидели на лавочке, ждали Анюту.
Смирнова:
- Песен мало.
- Я не умею писать тексты.
- Да это просто. Можно прямо сейчас. Ну что-нибудь вроде –
Ты садист, садист, садист
И ты на руку не чист
Ха-ха-ха…
Мазохисткой я не буду
Полюблю я лучше Будду.
Вот! Клёво! Дома доработаю!
В метро она написала строчек восемь, на репетиции они легли на традиционный рок-н-рольный квадрат.
На пересадку не успевали. У Анюты нашлись пять рублей.
- Поехали, переночуешь у меня. Поймаем такси. Из магнитолы в тёплом салоне звучал голос Маккартни.
- О, Битлы!
Анюта растворялась и млела. Было тепло и приятно ехать по заснеженной морозной Москве с музыкой на «Волге». Подъехали к дому Анюты.
- Я доплачу вам, можно дослушать эту песню? Какое счастье поймать машину и нарваться на редкую запись.
Анюта жила в доме сталинской постройки. Квартира, не ремонтированная много лет, обилие тараканов, грязная посуда, беспорядок глобальный и торжествующий и вещи, вещи везде!
- Будь как дома.
Пили чай на кухне.
- Ты читала стихи Лидера?
- Нет.
- Я попросила у него тетрадку.
- А он что, даёт?
- Дал.
- Можно посмотреть?
Анюта показала тетрадь девяносто шесть листов исписанную столбцами слов. Принцесса прочитала несколько и почувствовала, что это легко и просто – рассказ, но в рифму, хохма – но в рифму, разговор – в рифму и поняла, что тоже сможет.
- Я писала раньше стихи. Где-то лежит тетрадь.
- Приноси, может сгодится на тексты.
- Вряд ли, но принесу.
Не спали до утра. Читали тетрадь Лидера, и пили чай.
Дома Принцесса взяла тетрадь сорок восемь листов в клетку и начала рифмовать всё, что приходило на ум, добавляя стёб и юмор, в стиле Лидера. Рифмовала обо всём, что попадалось на глаза, набирая количество – яблоко с червяком, какашки в унитазе. Писала разными ручками, изменяла почерк. Вспоминала знакомых, школу…
Школа. Французская спец. Единственным живым уроком был НВП. Учитель – полковник, человек, не деспот, с юмором.
- На уроках я полковник Еланский, после уроков просто - Владимир Ильич.
Весело. Во всех классах тогда висел портрет Ильича. На его уроках Принцесса доставала косметичку и начинала краситься от досады, что очень хочет, но стесняется идти разбирать автомат Калашникова. Полковник бегал за ней по классу с тампоном и, в конце концов, выставлял за дверь. На контрольной сажал за первую парту, отбирал с колен тетрадь и протягивал ободряющую карамельку.
В школе у меня был любимый урок
Это, конечно же, НВП
Я мечтала с детства
Работать на КГБ
В состоянии оргазма
Прижимала к груди АКМ
Холод металла
Не сравнить ни с чем.
Исписав полтетради, Принцесса объявила, что есть старые школьные стихи.
- Клёво, приноси!
Звонок телефона. Лидер.
-Принцесса, я сочинил песню с твоим текстом. Классная получилась, я даже не ожидал.
Принцесса удивилась. Внутри все замерло.
- Это с которым?
- АКМ. Приезжай, покажу, и будете разучивать.
Принцесса приехала к Лидеру домой. Песня вышла просто «Ах!» - на двух аккордах. К этому времени зная назубок свои вокальные, она разучивала партии гитары к песням на акустике, которую одолжила на время у Смирновой, и два аккорда были ей по силам.
Встретились в метро, как обычно. На базу должен был подъехать Скляр с немцами, которые снимали фильм о русском роке. Принцесса нервничала, слонялась из угла в угол, присела на корточки и ткань джинсов на обоих коленях с треском лопнула, обнажив розовую кожу, а дырки раскрылись как рты.
Иностранцы проявили большой интерес к женской панк-группе и стали снимать «Женскую Болезнь» с песней «Перестройка» на фоне белого кафеля и раковины за барабанной установкой. В фильм «H2O» вошла «Перестройка» и фраза из интервью «Они еще не знают, чем это закончится!», сказанная Принцессой.
«ЭСТ» выступали на сборных рок-концертах в разных ДК. Смирнова и Принцесса ездили практически на каждый с постоянной тусовкой, состоящей из близких друзей. У «ЭСТ» были фаны и публика принимала их на «Ура!». На одном из концертов Смирнова попросила Лидера спеть «Перестройку» дуэтом с Принцессой.
- Ну не знаю, как это сделать. Мы сами здесь на птичьих правах. Бабульки еще, дежурные. Нет, не знаю.
- Я вылезу из зала.
- Давай! Мы ни причём! Ха-ха!
Принцесса стояла в толпе фанов у сцены и ждала. Наконец:
- А сейчас - «Перестройка» !!!
Зал взревел. Подождав первые четыре такта – она толкнула парня рядом:
- Подсади меня на сцену.
- Зачем?
- Петь буду.
- Клёво!
Парень подхватил лёгкую барышню на руки и поднял на сцену. Принцесса подбежала к Лидеру и сняла микрофон со стойки.
- Выйди на улицу и подыши!
Пропели куплет голова к голове. На следующем проигрыше выбежала седовласая дежурная клуба и ринулась выгонять наглую девчонку чуть ли не шваброй. Пришлось прыгать обратно в зал.
- «Перестройку» со мной пела вокалистка новой, классной панк-группы «Женская Болезнь». Кстати, там одни девчонки. Ха-ха-ха!
Смирнова снимала комнату в Текстильщиках. Принцесса боялась возвращаться поздно и ночевать поехала к ней. Крошечная комната, огромная кровать, огромный фанерный шкаф, стол, стул.
- Сейчас должен подъехать Ни-рыба-ни-мясо. Наверное, трахаться захочет. Он в армейском отпуске, все время хочет. Посидишь на стульчике, ладно? А потом будем спать.
Ни-рыба-ни-мясо приехал. Принцесса сидела на стуле. Горела настольная лампа. В руках газета «Дверь».
- Только быстро, Принцесса спать хочет.
Они шевелились под одеялом, она сидела и читала. По окончании «процесса» легла с краю широченной кровати и спала до утра.
Базу в новом доме прикрыли, дом стал заселяться. Репетировали в ДК «Курчатова» у «Ва-Банка».
- У вас сколько песен-то?
- Четыре. Пятая что-то не идет, нужна аранжировка, а заняться не получается.
Сыграли «АКМ» - сырой.
- Так. Сделаем в начале отрывистые аккорды - бас, барабаны и гитара вместе, как строевой шаг. И начинаешь под них четко и размеренно, чеканя слова, петь.
Получилось то, что надо! Спасибо Саша Скляр!
Наступила весна. Базы не было. Репетиций тоже.
- Принцесса, поехали в Ленинград. Заедем в рок-клуб, может, на счет концерта договоримся.
Девятое мая. Питер. Принцесса, Смирнова и Вагоновожатый.
- У него ключи от питерской теткиной квартиры.
Двенадцать ночи Москва-Ленинградский вокзал, шесть утра – Ленинград-Московский вокзал. Вагоновожатый присоединился в поезде. Всю ночь Принцесса слушала в плеере Стинга.
Вышли на пустынный Невский. Прохладно. Погуляли по окрестностям. Сфотографировались на лавке у Исаакиевского. Ближе к обеду узнали в угловой забегаловке «точный» адрес рок-клуба и направились искать.
Всё чаще попадались люди мужского пола с бутылками вина в руках, по две и больше – открывались винные магазины.
Во всех дворах шло распитие, все шли с вином, все пили. Ленинград не радовал.
В одном из дворов располагался знаменитый ленинградский рок-клуб. В пыльной комнате, заставленной старой канцелярской мебелью и увешанной плакатами, сидел один человек и пил вино. Имел ли он отношение к музыке не понятно.
Смирнова нашла с ним общий язык, болтала, хохотала, выходила в соседнее помещение на полчаса.
Проторчали там весь день. Под окном играли дети. Они забрались по наружным газовым трубам на второй этаж и заглянули в окно. Человек из рок-клуба выплеснул в них вино из граненого стакана и заорал «Пошли вон!». Детские головки исчезли, а он вещал о непонятости и одиночестве.
Вечером на метро добрались на окраину в квартиру тётки Вагоновожатого. Утром Смирнова села на шпагат, десяток раз отжалась от пола и двинули обратно в рок-клуб. Повторилось тоже самое, но с новыми действующими лицами в сильном подпитии.
С Принцессиной куртки сняли любимый значок. День становился все абсурднее. Принцессу тискали, целовали взасос, провели километрами дворов-колодцев, похожих на лабиринты, вывели к вокзалу, урвали один билетик и отправили в Москву на «Стреле». Она приехала домой, вымыла голову, намазала хной, одела сверху пакет и прилегла.
Утром выяснилось, что проспала на работу, а волосы теперь ярко-красного цвета.
Постепенно репетиционный угар затухал. Было грустно. Программа «Женской Болезни» тормознулась на пяти песнях: «Перестройка», «Ведьма», «Садист», «Мужские женщины» и «АКМ». Принцесса знала их от и до. Репетиции, если кому и требовались, то лишь остальным девчонкам. Школьница с басом постоянно сбивалась, у Анюты барабанной установки дома не было, Амазонка перестраивалась с деловой кислой миной с металла на панк. Лидер завел девчонку, потихоньку побухивал. Закон «без вина и без секса» канул в лету. У Принцессы появился Царевич.
Пришли на концерт группы «Метро» в ДК Лумумбы, чей руководитель приходился Принцессе приятелем. Сидели за кулисами. На Принцессе были перламутровые клипсы и витой кожаный браслет. Царевича в этой компании она раньше не видела.
- О! Панкерша!
Он попросил примерить клипсы и браслет.
Белая рубаха, синие джинсы, светлая кудрявая шевелюра а ля Иван Царевич, плюс – перламутровые «путанские» клипсы – ему шло. Он развлекал и смешил. В тёмном зале мест не было. Принцесса села к нему на колени и беспрестанно ёрзала, Царевич дышал в затылок и держал за талию. После концерта Царевич исчез с перламутровой клипсой и браслетом. Через день позвонил. Через два заехал вернуть. Стали общаться по телефону. Принцесса слушала разную музыку и темы нашлись. В мае начала ночевать у него, сбегая из постылой коммуналки со старой мебелью, где давило вечное ожидание и пустота, в двухкомнатную квартиру Теплом Стане. Здесь царил беспорядок, шизовые картинки, магнитофон на кухне, кофе по-восточному, макароны с тушенкой и лес под окном.
Царевич постоянно капал на мозги, что нужна настоящая группа, мужской состав и он - лично клёвый барабанщик.
Внезапное известие – «Женскую болезнь» включили в первый сборный коммерческий рок-концерт в Горбушке. «Коллежский асессор», «Вопли Видоплясова», «ЭСТ» и «Женская болезнь».
Принцесса взяла Царевича на контрольную репетицию в Курчатник. Он еще не слышал, как она поет. Его лицо перекосилось, когда Принцесса запела. Смирнова рассказала, что лицо стало злым и он процедил:
-Я запрещу ей петь.
Май 1988 года. «ДК Горбунова». Принцесса приехала от Царевича и с Царевичем, с простуженным горлом и больной головой.
- Я твой менеджер. За пульт тоже сяду я. Знаю я их звуковиков, вокал зарежут – сто процентов.
Он был помешан на Анархии. В гримерке перед первым, дневным концертом, нарисовал черным подводным карандашом на щеке Принцессы букву «А», заключенную в круг.
Принцесса выступала в чёрном: черная длинная юбка, черные короткие сапожки, на выступление Лидер снимал и отдавал ей черный пиджак, который одевался на голый торс. На шее висел тонкий черный фонарик на шнурке, всученный Царевичем, на правой руке – узенькая изящная перчатка из когда-то в восемнадцатом веке белой кожи с веерным отворотом, слегка порванная, с надписью на ладони красной шариковой ручкой «Sex Punk», сделанной самой Принцессой.
Выступали после «ЭСТ». Жуткая головная боль, не утихающая, пульсирующая, разрывающая череп, заставляла относиться к долгожданному событию безучастно и равнодушно. Кто-то принёс анальгин в порошках – не помогло. Принцесса мало что соображала.
- Я буду вашим менеджером.
- Он будет нашим менеджером.
- Я сяду за пульт.
- Он сядет за пульт.
Она отдала в руки Царевича то, о чём не имела ни малейшего представления.
Он ходил гордый, как петух, отрабатывал «солидняк». Для неё главное было – спеть.
Публика дневного концерта была чинна и культурна. Пришла мама с Пеликаном, в группу к которому она когда-то предлагала Принцессу в качестве вокалистки. Пеликан мнил себя металлистом, очень умным и расчётливым и не взял её – пел сам. После реплики Лидера:
- Песню «Перестройка» вы услышите в исполнении группы «Женская Болезнь» - вышли на сцену девчонки, а Принцесса появилась, спустя четыре такта, вся в черном, с огненными иглами на голове, знаком анархии на щеке, направляя в зал луч фонарика и сразу запела.
Дневная публика была деловой и у сцены никто не толпился.
Отыграли, больное горло не подвело – орало как надо, и двинулись назад.
Зашли в гримерку – там толпилось человек пятнадцать с фотоаппаратами, которые засверкали вспышками, едва девушки появились. Принцесса ничего не понимала – их встречали, как звёзд.
- Никаких интервью, никаких фотографий! Я менеджер! – это появился Царевич.
Но все равно фотографировали.
Принцесса позировала за кулисами и на четвереньках в коридоре, в профиль и в фас, одна и с группой. Спустились в холл. Принцессу останавливали, ей улыбались, её ловили в коридорах Горбушки, подводили знакомиться к Троицкому, к журналистам, пишущим о русском роке, а у неё очень болела голова. Вся душа вместе с азартом и интересом куда-то испарилась, остался лишь «солидняк» Царевича. Принцесса задирала нос, Принцесса воротила нос, она слонялась по коридорам Горбушки, натыкаясь на знакомые лица, что-то говорила, а нутро разрывала боль и тоска.
Вечерний концерт. Панки, «ночные волки», тусовщики – концертный беспредел. Зал орал, был полон и находился в движении. Звук появлялся и исчезал, превращался в кашу, перемешиваясь в воплями толпы. «Перестройку» исполнили «ЭСТ», «Женской болезни» пришлось начать с «Ведьмы». На сцене расположились пьяные байкеры с пивом и едва появилась Принцесса, - один из них схватил её на руки и стал кружить по сцене, судорожно подпрыгивая.
Его одернул Главарь и удалось допеть «Ведьму» и спеть еще три песни, включив повтор «Перестройки».
Когда начался «АКМ», сидящий на сцене «ночной волк» разбил пивную бутылку, порезал руку, подошел и мазнул щёку Принцессы своей кровью.
Одна щека в крови – на другой знак Анархии.
- Дайте, дайте мне АКМ! АКМ!!!
И выход из этого кошмара под вопль и рёв зала.
Направлялись к выходу. Царевич встретил своего давнишнего друга Кабана, который торговал в Горбушку виниловыми дисками, подхватив Смирнову и Принцессу, направился к нему домой вместе с ребятами из «Воплей Видоплясова».
- Эй, панкерша, давай дружить, я тоже панк, давай я буду твоим парнем.
Этого персонажа она не раз встречала на концертах со стоящим ирокезом, одетого в кожу, крепкого, высокого. Сейчас ирокез причесан и лежит полосой от лба до спины. Он стоял на выходе из Горбушки.
- Нет. У меня всё есть!
Тоска. Что-то умерло, потерялось. Принцесса провела ночь пусто в квартире Кабана в Строгино. Все о чем-то говорили, что-то слушали. Царевич крутил запись с концерта.
- Я хочу домой!
- Подожди!
- Я не могу, я сойду с ума! Мне сейчас же нужно домой!
На рассвете удалось выйти из этой клетки.
Шесть утра. Принцесса и Царевич шли по Арбату. Их остановила группа панков с концерта, гулявших всю ночь. Они были веселы и поздравляли. Больше давать концерты Принцесса не хотела.
Слишком фамильярна была публика, слишком беззащитна и доступна была она сама.
Смирнова положила на крышку фано целлофановый пакет с плодами непонятного серо-бурого цвета.
- Вот. Это тебе подарочек с Центрального рынка.
- Что это?
- Помидоры. Сорт «Черный принц» называется.
В жизни появился Черный принц, приятель Царевича, опальный клавишник почившей в бозе группы «Эпицентр». Принцесса грезила о музыкантах-единомышленниках, а получила Черного Принца.
Я говорила тебе – он всех в могилу сведет
Так что ж ты плачешь теперь?
Недавно сама фанатела ею
Верь ему, дура, верь.
Лучше, чем встречаться с ним лишний раз,
Одень на голову медный таз
Он тебе будет как раз.
(И. Смирнова за месяц до знакомства с Черным принцем)
Телефон. Амазонка.
- Принцесса, нас приглашают «Шахи» на разогрев.
- Нет.
«Шах» - три цыгана с жужжащими гитарами, абракадаброй вместо текстов и той же неумытой, хулиганской публикой.
- Нет.
В восемьдесят девятом родилась Малышка.
Черный принц поработил Принцессу, её музыка пропала. Появилось промывание мозгов, химический дым, постоянный беспорядок и изодранная в клочья душа.
Амазонка звонила, рассказывала, что играет трэш, взяла других девчонок, поменяла двух вокалисток, ездила на фестиваль, выступает, записала программу, хотела сменить название – не позволили. «Женская Болезнь» - ИМЯ!
Привезла кассету. Принцессе понравился ее трэш. Амазонка сделала «Зойку», Смирновский текст, но он потерялся и овторостепенился.
Была правдисткой строгой, крутою комсомолкой
А стала просто Зойкой, обыкновенной Зойкой
Штанишки не по моде и ножки в них не те
А ведь когда-то Зоя была на высоте
Разила и клеймила, хранила школы честь
Любила марципаны с зеленым луком есть
Но вот пришла отмазка, что делать ей, ответь?
Податься в неформалы иль заживо сгореть?
Глядит в своё оконце и верует – прийдут
Крутые комсомольцы и знамя принесут
Играют в теннис проститутки
Не виноватая она
Сидит в крызе, поджавши губки
И на пол капает слюна
Тонул в бешеном ритме трэша…
- Если хочешь, поехали на наш концерт. Выступаем в воинской части с «Мастером». Только не говори вокалистке, что ты вокалистка. Она такая капризная, может устроить…
- Да, я поеду.
Подъехала, как договаривались, к ДК. Подошла к Амазонке. Амазонка стояла в черных джинсах, высокие ботинки на шнуровке, косуха, волосы по пояс, гитара на спине, сигарета во рту. Рядом девица – пэтэушница – басистка и маленькая красавица-барабанщица.
- Это Принцесса. Мы Ёлку ждем. Она опаздывает. Только бы вообще приехала.
Появилась толстоватая блондинка в обтягивающих штанах в продольную чёрно-белую полосу, короткой куртке, кожаной таксистской кепке.
«Да-а, панк претерпел…» - подумала Принцесса, вспомнив прикид - кто в чем первого состава.
- Давайте сделаем фото.
Девушки уселись вчетвером на чей-то «Харлей» - настоящая металлическая группа.
В автобусе Принцесса села у окна, «Женская болезнь» и «Мастер» загрузились и транспорт повёз в неизвестную в/ч.
В/ч распахнула ворота руками солдат. Въехали на территорию, остановились напротив казарм.
Оказалось, что прибыли рано.
- Сейчас политинформация по полчаса, потом концерт.
Время надо как-то провести. Амазонка с девушками заметили продуктовый магазин на территории и устремились внутрь. Принцесса ходила за ними хвостиком.
- Смотрите, - селёдка, классная! Дешевле, чем в Москве!
- Точно, надо взять.
Группа «Женская болезнь» всем составом скупала селёдку, точно приезжие в Смоленском гастрономе.
В отведённой под гримёрку комнате Амазонка с гитаристом группы «Мастер» на неподключенных гитарах играли партии «Металлики». Инструменты издавали невнятный звон, понятный только им, кисти скользили по грифам быстро и старательно.
- Ты первая вокалистка?
- Да.
- Я догадалась. Мужчины, выйдите, мне надо переодеться.
Ёлка натягивала на полное тело короткое платье цвета тухлой осенней листвы, стилизованное под лохмотья.
- Что смотришь? Это же панк!
Черные колготки крупной сетки с дырками.
Растрепала жидкие блондинистые волосы.
На лице напряжение и гадливость, у Амазонки – маска безысходности.
- «Мастер» уже заканчивает, пошли!
Принцесса устроилась в углу сцены на ящике.
Первые аккорды – бешеный подъём. На сцену выбежала босая лохматая Ёлка в своём платье и начала извиваться, как неумелая стриптизерша, только раз в десять быстрее. Пела визгливым хрипом, а Принцессе хотелось петь самой.
Скоростной трэш зажигал – Амазонка были на высоте. Небольшой зал был до отказа набит солдатами в пожелтевшем «хаки». Они тоже дёргались, срывали пилотки и свистели. Обстановка накалялась.
- «Хочу быть первой леди в ССР!
Я буду первой леди в ССР!»
Солдат потянуло к сцене. Другие с красными повязками, оттаскивали их назад. Ёлка начала по ходу песен рвать свои рваные колготки, и клочья бросала в зал очумевшим солдатам.
- «Куда пойти, куда податься
Кого найти, кому отдаться
Как будто все ушли на фронт
Панель закрыта на ремонт»
Она высоко подпрыгивала, вертела задом и к концу выступления её ноги были голы, пятки босы, голова лохмата, платье порвано.
Во что превратили нежный панк?
В шлюшью вакханалию под любимый Амазонкин трэш.
Солдаты с бешеными от перевозбуждения глазами ломились со стороны кулис. Они пёрли как быки, такие же военные хватали их и выдворяли обратно. Концерт закончился.
- Ты знаешь, Ёлка постоянно грозится уйти. Не хочешь попробовать?
- Хочу.
- Тогда приезжай на репетицию. У нас база под Москвой, попробуем, когда ее не будет.
Принцесса приезжала, но голос выдал лишь «Перестройку», остальные песни были написаны в другой тональности, горло перехватывали спазмы. Принцесса вернулась в свой экстремальный быт.
1994 год.
Метро «Речной вокзал», остановка автобуса. Принцесса и Амазонка.
- Хочется, чтобы опять была группа – тяжёлая, живая, яростная. Я помню твою трэш-программу.
- Я теперь на басу.
- А гитара?
- Басистку найти сложнее. У меня сейчас состав: парень-гитарист, барабаны и вокал – девчонки. Играем легче. «Шизгару» там…
- И тоже «Женская Болезнь»?
- Это имя, от него не деться. У Анюты тоже группа, называется «Леди Дик». Поют на английском, Анюта поёт. За базу платит, музыкантам платит. Я собственно, поэтому и еду. Играю у неё иногда. Только знаешь, она на репетицию посторонних не пускает. Посидишь в предбаннике, ладно?
- Ладно.
Анюта стрижена почти под ноль, в чёрном, с чёрной повязкой на голове, холодная и деловая. Принцесса сидела в предбаннике и листала журналы – посторонняя.
- Принцесса, «Женская болезнь» выступает в «Секстон фоете».
Принцесса поехала.
- Можно с вами спеть?
- Можешь выбежать на «Садиста» - единственная песня из старого.
В «Секстоне» - серо, тесно, накурено.
«Женская болезнь» опять претерпела изменения.
Гитара пиликала без фуза, Амазонка с басом ходила по сцене, пела и плясала татарочка в клешах, стриженная «карэ.
- А сейчас рок-н-ролл «Садист»!
Принцесса с трудом узнала песню, теперь напоминающую джаз, поднялась на сцену и заорала в микрофон для бэк-вокала:
Что мне воля, что мне плен
Если я врубаюсь в дзэн
Вся в цветах моя поляна
По ней ходит обезьяна
Татарочка подскочила вплотную и тоже заорала:
Ты садист, садист, садист
И ты на руку не чист…
- Эту песню с нами спела первая вокалистка «Женской болезни».
Принцесса шла от метро по бульвару. Ледяная корка на лужах похрустывала под «казаками». Сырая февральская ночь. Плакаты на стэндах вдоль аллеи «Джинсы кингс» только приклеили, целый, один угол отклеился. Принцесса потянула за него и вся афиша, оказавшись у нее в руках, перекочевала на треснутое стекло кухонной двери.
Прошел год, как она перестала принимать зелье Чёрного принца. Силы и упрямство возвращались. Принцесса чувствовала себя разведчиком в тылу врага. Израненную душу лечили мечты, тело – прогулки.
Вставила выбитый передний зуб – и улыбнулась. В начале весны раздался звонок.
- Принцесса, надо поговорить.
Разговор закончился новым составом и базой в «Зелёном театре».
Бледная, с отросшими до середины спины волосами, свежим зубом и улыбкой во весь рот, в стареньком макинтоше, черных ботинках и джинсах цвета «хаки» Принцесса встретилась у метро «Октябрьская» с Амазонкой и Счетоводом, толковым гитаристом, игравшим во многих группах, но алкоголь и характер всегда оставляли его «SOLO».
В новоиспечённый состав группы «Женская болезнь» он был приглашён в качестве аранжировщика и консультанта, а кроме Принцессы – вокал, Амазонки – бас-гитара, в состав вошли Гитаристка – гитара и барабанщица Бизнес-драмс – новенькие.
Гитаристка всегда весела, свежа и улыбчива, работала на студии SNC Records и имела доступ у базе. А Бизнес-драмс, из облегченного состава «Женской болезни», играла в кабаках, а потому лицо держало стойкий скепсис по отношению к нашему панку.
Обе желали приобщиться к таинственной и постоянно возрождающейся «Женской болезни», но ясно читалось «Мы с вами временно».
Репетиции доставляли удовольствие. Принцесса выкладывалась как могла, но горло столько лет бездействовавшее и зажатое тяжело приходила в норму. После репетиций мокрая от пота, еле говорила. Каждый раз казалось, что голос пропал совсем, но она вытаскивала его и заставляла работать.
А дома заседал Чёрный принц и его друг Змей, испытывающий к Принцессе осторожно-нежные чувства с намёком на смелость. Каждый вечер, когда Принцесса возвращалась из «Зеленого театра», она заставала пару невостребованных музыкантов, смотрящих на неё завистливыми, недобрыми глазами, в разгроме квартиры, немытой посуды и тихую Малышку, играющую в своей комнате. Они протягивали «новый дурман» - глаза хитро улыбались и говорили:
- Вот так-то «Душечка», никуда тебе не деться.
Принцесса начинала мести пол, мыть посуду или просто мириться с окружающим.
- Песен опять мало
- Я позвоню Смирновой
- Смирнова привет!
- Привет.
- «Женская болезнь» опять существует, напиши текст.
- Напишу, только сейчас лежу в больнице, заехала на часок домой.
- Что с тобой?
- Что-то с сосудами, головные боли жуткие.
Заново отрепетировали старые песни, добавив некоторые из предыдущих программ по смыслу и стилю подходивших Принцессе. Счетовод сделал роковые аранжировки.
В мае «Женскую болезнь» обязали выступить на сборных концертах в честь праздников на площади у фонтана в Парке Горького.
Утро. Тело деревянное. Руки-ноги не гнутся, голова такая, будто не спала неделю.
- Черный принц, нужно немного бодрящего зелья.
- Нету.
- Но у меня же концерт!
- Там есть какие-то крохи, но варить этот мизер я не стану.
- Попробую сама.
- Вари.
Принцесса соскребла с бумажек остатки порошков и бросила в маленький пузырёк. Зелье сварилось, имея еле слышный запах. Выпила. До выхода из дома оставалось около двух часов. Для концерта надела черные ботинки, черные кожаные штаны, синюю вареную футболку размеров на пять больше, сверху еще одну – белую без рукавов на выпуск, одним концом подоткнутую за пояс, с надписью «Destination SUN» и чёрную с кистями в металлических заклепках и шипах куртку. Волосы по плечам.
Чёрный принц вытащил телевизор в проём кухни и пялился на всё подряд, сделав звук почти на полную. Принцесса пристроилась рядом. Ожидание.
Вдруг, сквозь громкость телевизова, эхом прорезался крик.
- Малышка!
Ребенок играл в своей комнате. Состояние, в котором находились родители, её бы не обрадовало.
- Малышка!
- Да нет, тебе послышалось.
Принцесса обошла загораживающий проход, телевизор, и влетела в детскую комнату.
Малышка сидела на полу и орала, всё лицо было залито кровью. Принцесса подняла её на руки, отнесла и положила на кровать в комнате.
- Я прыгала и упала на батарею.
Бессилие. Больная волна бессилия. Кипячёная вода, куски ваты… – держать себя в руках, впереди концерт, через двадцать минут выходить.
Кровь остановилась, на лбу алели две ранки, слезы высыхали на щеках.
- Прости Малыш, мама должна уйти. Полежи так, не волнуйся, целую.
Она почти опоздала. Приехала на «Октябрьскую», всю дорогу в голове пропевая песни и перепутала выходы. Взмокшая носилась по каменным лестницам метро, пока не увидела Бизнес-драмс и Амазонку.
- Привет, у меня случилось ЧП.
Отклика не было.
-Садись в машину, опаздываем.
Позади сцены группами стояли мужчины в возрасте, музыканты, на площади перед фонтаном собирался народ.
- Вон там, видишь, Босс стоит, пошли, поздороваемся. Название запретили объявлять. Мы просто женская рок-н-рольная группа. Босс очень против названия.
Поздоровались. Взгляды, устремленные на Принцессу, были оценивающими и недобрыми.
- Ну, ну. Выступайте, а мы посмотрим, чем вы у нас на базе занимаетесь.
Выступали исполнители, «Женская болезнь» ждала свой черед. Исполнить должны были три песни: «Ведьму», «Садист» и «АКМ». Принцесса собрана, несмотря на внутреннюю дрожь, испарину и дискомфорт. Гитаристка хихикала, уверяя, что непременно что-нибудь забудет, Бизнес-драмс осматривала установку взглядом бывалого ремесленника, Амазонка – сама серьёзность.
Свежий весенний воздух, море лиц внизу, мощный звук – вытеснили все неприятности. Голос звучал, хотя во рту было сухо, память не подвела. На последней песне, когда Принцесса, словно отринутая жрица, глядя в заполнившую площадь толпу, тянула припев:
- «А-А-АКМ, А-А-АКМ,
Дайте, дайте мне АКМ!»…
в небо взметнулся расцвеченный разноцветными огнями столб воды – это включили фонтан. От сердца отлегло. Это знак. Значит всё верно.
Не плачь, Малышка, мы прорвемся. Мы доживём до лучших времен. Мы всех победим!
«Женская болезнь» спускалась со сцены. Внизу под лестницей толпились почти дети, очень молодые ребята. Они говорили, что им понравилось, подставляли под автограф ладони, джинсы, бумажки. Автографы. Первые в жизни. Действо завершено.
На второй концерт с Принцессой поехали Черный принц и Змей. Сидели на газоне слева от сцены
И пожимали руки приятелям из «Монгол Шуудан». На сцене, разогретые ожиданием, и тем, как группы «Манго-манго» и «Нюанс» исполняли песни на бис, «Женская болезнь» самовольно выдала песню «Эй, мужики!»
«Женскую болезнь» сняли с остальных концертов.
«Они – имена, а вы – никто!»
Чёрный принц ухмылялся и говорил:
- Клёво, клёво.
Змей:
- АКМ – классная песня, еще ветерок такой свежий подул. Супер!
На следующий день Принцесса опять появилась в Парке с этой парочкой. Просто слушала. Чувствовала себя виноватой. В толпе перед сценой к ней подошел певец из группы Босса, Олень.
- Молодец, у тебя настоящий голос.
- Нас сняли с концертов.
- Не волнуйся, тут ничего не поделаешь.
- Спасибо, у вас тоже классная группа и барабанщик с косичками.
Девятое мая. В квартире разгром. Кухня полна грязной посуды. Черный принц пьян в дупель. Праздник. Весна. День победы. Принцесса вынесла телефон в коридор.
- Смирнова, у меня дома кошмар. Если я сейчас же не уеду, он меня будет бить. Можно к тебе?
- Ну, приезжай.
- с Малышкой.
- Приезжай.
Номер Деда:
- Мам, я сейчас уезжаю. Можешь заехать вымыть посуду? Если Чёрный принц доберется до кухни и увидит это – он озвереет. Меня трясёт, я боюсь, делать ничего не могу.
Брюзжание, уговоры, но соглашается. Открывается дверь из комнаты. На пороге Чёрный принц. Взгляд бессмысленный. Выглядывает в коридор, расстегивает ширинку, возвращается в комнату, хватаясь за что попало, сползает по стене и произвольно мочится на пальму. Член измученно вздрагивает от извергаемой струи. Пальма падает, Чёрный принц засыпает.
Принцесса одевает Малышку и выходит на улицу.
Полежаевская. МЖК «Атом». Завтракают у Смирновой и идут гулять втроём. Весна. День победы. Бредут вдоль берега Москвы-реки, через мост до Серебряного бора. Восьмилетняя Малышка топает безропотно весь длинный путь. Сидят на траве у водоёма. Обратный путь Смирнова едет с ними на Варшавку, берёт у Василисы конопляных шишек, делится, дарит Малышке маленький резиновый мяч и отчаливает.
Дома – чистая кухня, протрезвевший Черный принц, у Принцессы шишки, тишь да гладь, словно не было утра.
Смирнова написала текст, который никому, кроме Принцессы не понравился. Сейчас он исчез и стёрся из памяти, лишь несколько строк ожили в голове:
Твои зеленые сопли
И твой ярко-красный понос
Я синей кровью отмою
Свинцом засыплю навоз.
Я мыльный пузырь во вселенной
Не думай меня пинать
А то я взорвусь мгновенно
Ты будешь себя проклинать
В начале лета состоялся еще один концерт. Место называлось «R-клуб». Подвал со сценой, окруженной решеткой, пивом, сосисками, крашенный в чёрный цвет. Смирнова привезла лысого фотографа и брала у девчонок интервью, держа в руке диктофон. Вопросы задавала провокационные и смешные, типа:
- Бреешь ли ты волосы на лобке? А под мышками?
«Женская болезнь» выдала свои песни в красной подсветке и жару софитов. Фотограф щелкал вспышкой.
Лето. Базу в «Зеленом театре» закрыли на ремонт. Выселили «ночных волков» вместе с их мотоциклами, прекратились репетиции. Амазонка укатила на дачу, Бизнес-драмс отправилась по кабакам Японии.
Лето. Жара. Кухня в квартире Принцессы. На столе толи пиво, толи водка. Принцесса, Смирнова, Змей и молоденький барабанщик Ларс с девушкой на коленях. Попытки наполнить группу более постоянными и надежными музыкантами проваливались с регулярностью. Уже ясно, что этот парнишка, ёрзающий под своей подружкой от возбуждения, которому предложили играть в женской команде – не вариант.
Скучно.
- Смирнова, поехали куда-нибудь погуляем.
- В Медведково. Я обещала навестить УВЧа. Помнишь УВЧа?
- Поехали. Помню.
Приехали на такси в зёленый район, застроенный многоэтажками, непохожий на заснеженные улицы со стройками и незаселёнными домами времён начала «Женской болезни». Квартира, обставленная с мещанской тщательностью. Жена с малышом на руках, стенка, кресла, хрусталь, светлые обои. Сам УВЧ мало напоминал оторву в грязных брюках, только волосы такие же курчавые, глаза блудливые, жиру прибавилось, а брюки бежевые и рубашка. У Принцессы болела голова. УВЧ налил «Мартини». Татуированный лысый парень выпрыгнул из недр квартиры и протиснулся вдоль неубранной постели на балкон.
- А я тебя помню.
- Ты не пожжешь меня помнить, это было давно.
- А я «ночной волк». Мы тогда на всех концертах бывали. Ты – Принцесса.
Смирнова пошепталась с УВЧ и сказала, что он собирается к другу в соседний дом и приглашает пойти с ним.
- А там спокойно?
- Да не на долго, у них дела.
Пересекли улицу, зашли в подъезд такого же дома. Позвонили в железную дверь, обитую бордовым дерматином.
- Вась, открывай, это я! - заорал УВЧ.
Дверь распахнулась.
- Входите быстрее.
Парень был в джинсах и кожаной жилетке, весь в татуировках: драконы, морды, узоры, синие, красные, чёрные, жёлтые, в руке держал пистолет. Повертел головой из стороны в сторону и захлопнул дверь.
- Привет, проходите. Я – Вася.
Вошли в полутёмную комнату. Шторы задернуты, кровать, секретер, ковры на полу и на стенах. Шприцы…. УВЧ протянул руку. Вася нервничал – не получалось сделать укол.
- Давай сделаю, - сказала Принцесса.
Мастерски ввела иглу и прогнала зелье.
- Не выношу, когда тыкаются.
- И мне.
Это была Смирнова. Удивление. Но секунду.
- Давай.
И вот парочка уже раздевает друг друга здесь же рядом с секретером и голова УВЧа шевелится между ног Смирновой. Принцесса на краешке той же кровати, Вася на стуле мирно беседуют.
- Меня зелье не цепляет и водка не цепляет. Проблемы задавили, нервы, не уйти никуда.
Следующие два часа он показывает Принцессе свой арсенал: АКМ, два пистолета, граната, патроны, у него был даже гранатомёт, но в другом месте.
Принцесса попросила подержать пистолет.
Вася был «ночным волком», но потом жизнь так повернулась, что… теперь сидит дома и никому не открывает. Его ищут.
Через неделю УВЧа расстреляли в его же квартире. Кровь по стенам. Ещё через время умер Вася.
Бледная, издёрганная, усталая.
- Мне надо на свежий воздух.
- Можем съездить ко мне на дачу.
Сели в электричку на Курском вокзале. За окном проплывали пейзажи.
- Знакомые места. Чуть дальше, в Купавне, мы раньше снимали дачу.
- Ой, мы не на тот поезд сели. Давай в твоей Купавне сойдем, потом пересядем.
Запах соснового леса. До боли знакомая платформа. Три счастливых места детства.
- Здесь недалеко есть озёра.
- Пошли, подышим, электричка через час.
Принцесса и Смирнова сидели в теньке на поваленной березе. От озера дул свежий ветерок. Выкурили крошку гашиша.
- Смирнова, рассказывай. Я отдыхаю, когда ты говоришь.
- Я придумала, как заработать денег. Куплю компьютер и буду писать эротические романы. Это дорого стоит. Уже есть сюжет.
Сюжет оказался плохоньким, о какой-то калеке в инвалидном кресле и заезжем молодце, а также служанке, муже и т.д. Принцесса ожидала чего-то невиданного.
До Электростали добрались во второй половине дня. Купили бутылку водки. Дача оказалась небольшим деревянным домом, а вокруг – грядки, грядки, клубника, петрушка, морковка, салат.
- Моя мама здесь живет летом. Это её хозяйство.
Смирнова сварганила вкуснейший борщ с консервированной фасолью. К вечеру девушки напились.
- Пойдем, покажу второй этаж. Спать будешь там.
Поднялись по крутой лесенке и оказались в маленькой комнатке, установленной кроватями и раскладушками.
- Тут еще и балкон!
Принцесса вышла и встала у перил.
- Луна! Полная! Давай выть на неё.
И они выли на всю округу, громко и отчаянно, отправляя свою боль и надежды холодному раскалённому кругу.
За оградой было темно. Совсем темно. С трудом различая друг друга, брели по улице с сигаретами.
- Стой, дальше лучше не ходить. Где-то здесь начинается болото.
- Настоящее болото?
Впереди раздался шорох, и резкий птичий крик ударил по ушам.
- Точно, лучше не ходить.
Утром Принцесса спустилась вниз и угодила в мокрую лужу на полу.
- Смирнова, ты что, прямо на пол писаешь?
Всклоченная голова приподнялась от подушки.
- Я один раз ночью, заночевав у знакомых, вышла на улицу в майке и покакала в сугроб. Зимой!
- Да-а…
Чуть позже появилась ее мама. Очень странная женщина. Скорее какое-то существо, напоминающее фигурой бабу на чайник, в джинсе со стразами, на голове задрапированный платок.
- Она совсем лысая. У неё был рак.
Мама Смирновой нашла Принцессу очень измученной, обнаружила в глазах что-то дьявольское и изрекла:
- Единственный отдых для дьявола – это любовь.
Решили взглянуть на болото при свете дня. Дошли до конца улицы, дальше по примятой траве – тропинка, там, где она заканчивалась, валялись два сигаретных окурка, а дальше – камыши, осока, мох – болото, через два шага – топь. Спасибо ночная птица!
С племянницей Смирновой, десятилетней девочкой, втроём отправились искупаться на пруд. Произведя заплыв, отдыхали на берегу. На противоположной стороне водоема появились два смерча.
- Смотрите!
Два опрокинутых конуса из водяных капель, словно в танце, передвигались по поверхности пруда, извиваясь и покачиваясь. Они покружили на середине и двинулись в сторону троицы. Попятились, но глаз от зрелища отвести было невозможно. Смерчи развернулись и, кружась по диагонали, исчезли в камышах.
- Вот, смотри, эта тётенька - ведьма. Когда она рядом – постоянно случаются неожиданные штуки.
Осенью вышла статья в «Забриски райдер». Раньше предполагалось, что Смирнова не врёт…, но в данной писанине Принцесса увидела много якобы неточностей. Статья оказалась болезненной, ёрнической, псевдо-преданной, от слов веяло пустотой. В конце крупным шрифтом были напечатаны два телефона, оба домашние. Первый звонок Принцессе сделал мужской голос трезвый и пьяный одновременно, по деловому злой и сумасшедший.
- Маньяк. – решила она и повесила трубку.
Второй звонок:
- Это Принцесса? Рыжая? А я Кабан. Помнишь лет десять назад, Горбушка.
- Помню, привет, только я уже натуральная.
- Неужели опять собрались?
- Пытаемся.
- Можем придумать что-нибудь совместное. А как Смирнова?
- Второй телефон ее.
- Позвоню.
У Кабана был теперь магазин компакт-дисков в центре.
Зима. Репетиции заглохли. «Женская болезнь» изредка перезванивалась, но встреч не было.
У Чёрного принца был очередной срыв от зелья. Он носился по квартире и всё швырял.
- Смирнова, можно к тебе? У меня кошмар, он меня изобьёт!
- Не сейчас. Позвони через час, два.
Принцесса пыталась спрятаться за Малышку, заслоняясь ею, как щитом.
- Не трогай, пожалуйста! Что ты делаешь? Я же мать твоего ребенка!
Чёрный принц отодвинул в сторону Малышку, вытащил Принцессу на пол, пинал, таскал за волосы, прямо в одежде бросил в ванну, облил водой и выбежал из квартиры.
- Смирнова, пожалуйста, он избил меня, меня всю трясет, помоги.
- Ладно, приезжай.
Одна нога сильно болела, и Принцесса приволакивала её, глаза красные и сумасшедшие от отпечатавшегося страдания, лицо в красных полосах и пятнах. Денег на метро нет. Она зашла в продуктовый магазин рядом с домом, где постоянно что-то покупала, подошла к женщине на кассе.
- Простите, пожалуйста, одолжите мне пять рублей на метро. Я с мужем поссорилась, а к подруге
Доехать не на что. Вы же меня знаете, я верну.
Кассирша молча протянула метрошный жетон. Снегопад. Принцесса шла, стараясь не хромать.
В чёрной шубе и разноцветной шапке – длинном колпаке, надвинутым на лоб и обернутым как шарф, чтобы спрятать лицо. В плетёной сумке лежал журнал «HARD METAL».
В вагоне, зарёванная, в оглушающей слабости, она боялась, что не доедет. Взгляд упал на молоденького парня в косухе с длинным хвостом светлых волос. Принцесса написала записку «Вы не могли бы мне помочь?», вложила в журнал и передала парню. Парень в тот час же пересел к ней.
- Конечно, а в чём дело?
- Я поссорилась с мужем и плохо себя чувствую, помоги добраться до Полежаевской. Я вообще-то певица в панк-группе, увидела твой прикид и подумала, что поможешь.
- Хорошо, конечно. Я не очень люблю панк, больше DOOM, но, конечно, помогу.
Путь до Полежаевской Принцесса преодолела, опираясь на руку парня, нога болела всё сильнее. Посадив её в автобус у метро, помахал рукой.
- Пока!
- Спасибо!
У Смирновой был гость, лысый компьютерщик, одержимый Тибетом. Принцесса сняла верхнюю одежду.
- Да-а.. Хороша!
- Можно полежать в ванной, а то я неизвестно на что похожа?
- Наливай, залезай.
Принцесса забралась в воду, соорудив гору пены. Полежала. Начала мыть голову. Волосы оставались в руках огромными клочьями. Слёзы. Когда она вышла из ванны – в помойное ведро отправилась половина её гривы. Ну вот, теперь не густо, как у всех.
Смирнова и компьютерщик курили на кухне ароматные шишки. Сделав пару затяжек, Принцесса почувствовала себя тепло и уютно, несмотря на насмешливые и настороженные взгляды обоих компаньонов.
У Смирновой она провела три дня. Спала на коврике-пенке в кухне. Утром Смирнова и Ни-рыба-ни-мясо уходили на работу, ворчливо вопрошая, на долго ли она у них поселилась.
Раньше Смирнова была только рада – живи сколько хочешь, теперь её мнение менялось прямо пропорционально настроению Ни-рыба-ни-мяса. Так или иначе Принцесса еле ходила. На третий день она позвонила домой и попросила Черного принца встретить и помочь дойти.
Минут двадцать ждала его на Варшавке, потом притащилась домой. В квартире – никого. Через два часа он появился. Принцесса с горечью смотрела на вид, в котором он отправился встречать её: красная бейсбольная женская курточка, на голову еле влезла мамина песцовая шапка, бешеные от зелья глаза. Естественно он оказался в милиции.
Весной репетиции возобновились. Амазонка устраивала разовые прогоны на базах друзей-музыкантов. Бизнес-драмс больше в группе не играла и приглашали добродушного и безотказного Дида – барабанщика на любой стиль. Он жил в Чертаново, ездил на машине и захватывал по дороге Принцессу. Готовились к концерту, который должен был состояться аккурат на Пасху, но за два дня до срока клуб сгорел.
Концерт состоялся двадцать второго июня в «R-клубе». Принцессу подбадривала знаменательность дня. На следующий день она отправлялась за город, на дачу маминого знакомого с дочкой. Вещи были собраны: рюкзачок Малышки, чемодан и сумка с продуктами.
Смирнова была в Англии, откуда регулярно звонила и жаловалась на скуку. На оглушающую скуку. Она сидела в доме, куда её пригласили, и просаживала хозяйские деньги на звонки в Москву. Звонила всем и говорила подолгу.
Душный чёрный подвал «R-клуба»: «Женская болезнь» выступала предпоследней, до неё четыре или пять команд непонятной неформально-хипповской направленности. Скучали, курили.
У Принцессы традиционно болела голова. Прошёл час, прошёл второй. Музыка со сцены дышала угрюмом, молотом была по чужим слуховым центрам.
Принцесса выпила с Амазонской пива, вышла покурить с Дидом.
Появилась Василиса в сопровождении двух или трех знакомых. В чёрном, с кустом белых лилий на длинном стебле.
- Это тебе заранее, убери, чтобы не сломались.
Компания из района проживания и соседского общения. Полубогема. Ни разу не слышали «Женской болезни», заинтересованные, терпели бездарный музон и дожидались выступления Принцессы. Купили водки и сосисок. Лилия отправилась в металлический шкаф в гримёрке.
Наконец их выход.
Трое.
Амазонка – черные джинсы, черная мужская рубашка, распущенные волосы, черная бас-гитара.
Гитаристка – с причёской от старого металлического рока, когда сверху коротко и накручено, а от затылка волосы спускаются до пояса, яркий макияж, бахрома, гитара.
Принцесса – рваные на коленях от шва до шва джинсы, клетчатая рубашка (Валентино), кожаная куртка в металле, бахрома, с проклёпанными тупыми шипами рукавом, космы светлых волос, никакой косметики – вокал.
Дид на заднем плане за барабанами весь в коже.
Выступление. Уже никто не сидит за столами, кажущееся пустым пространство ожило лицами и фигурами, образовавшими возле решётки у сцены толпу.
Драйв! Хотите или не хотите, в силах или без сил. Драйв!
- «Ведьма»!
- «Эй, мужики»!
- «АКМ»!
- У «ЭСТ» «АКМ» лучше!
- Увидим!
Зал не ожидал. Зал оцепенел. Отыграли и ушли со сцены. Подошел красивый попсовый мальчик. Он поблагодарил Принцессу, похвалил её голос, она поблагодарила его. Дид укладывал барабаны в багажник. Открыв двери «Невы» Принцесса и Дид курили.
- Да-а… Драйв был, да-да был. Я поймал, выкладывался, даже серьгу потерял. Давно такого не было.
Минут через пятнадцать тронулись в путь. Вечерняя летняя Москва, красный диск солнца, ощущение полёта, грусти, триумфа и слёз.
В квартире было пусто. Лилия устроилась в вазе – первый цветок с концерта. Лилия – академизм. Стемнело. Телефонный звонок.
- Алло.
- Иди сюда!!- крик на грани нервного срыва.
- Кто это?
- Это я! Иди сюда! Слышишь?! Сюда иди!
- Куда сюда?
- Сюда, ко мне, быстро, поняла, я жду!
Принцесса повесила трубку. Маньяк?...
В семь утра троица в лице трёх поколений женщин одной семьи отбыла в Подмосковье, посёлок «Быково», где в их распоряжении оказался огромный, как кусок леса, участок, комната с кроватью и телевизором. Свежий воздух, пруд, маленькая чистая комната, одна на двоих кровать, девяностолетняя бабуля, за которой надо приглядывать, готовить еду.
Водопровода не было. Принцесса носила воду вёдрами, расставляя руки пошире, чтобы покачались плечи. Появился загар. Заезжала мама, рассказывала, что вернулась Смирнова, спрашивала адрес, собиралась заехать.
Принцесса с Малышкой возвращались с пруда. Из кустов возле калитки, как привидение, возник Черный принц.
- Что ты здесь делаешь?
- Сейчас объясню. Сейчас. Присядь. Только спокойно. Смирнова умерла.
- Как?
- У неё был инсульт. Её больше нет.
Принцесса присела на поваленное дерево. Слёзы подступали к глазам и комок к горлу. Стоп!
Иначе будет истерика.
- Собирайся, завтра похороны. Я приехал за вами.
Возвращались в Москву.
Четвертое июля. На похороны Принцесса не поехала, видеть Смирнову мёртвой не хотелось, не моглось. Она позвонила Не-рыбе-ни-мясу.
- У неё разболелась голова. Лекарства не действовали. Она потеряла сознание. Приехала скорая, увезла в больницу. Утром она умерла.
Через сорок дней Принцесса увидела её могилу на кладбище в Электростали.
Осенью начали делать запись на домашней студии у счетовода. Пелось с трудом. Встречались не регулярно. Счетовод периодически находился в алкогольных отлучках.
Черный принц пригласил домой двух приятелей с водкой. Принцесса проснулась от звука открывающейся двери. Салаты и прочий закусон вывалили прямо на ковёр. Атмосфера была тяжелой. Кончилось поножовщиной и дракой, в результате: приятель в больнице с проникающим ножевым ранением в почку, Черный принц в больнице со сломанной ключицей. Он быстро перебрался домой и целыми днями лежал и смотрел телевизор.
Двадцать четвёртое сентября. Малышка в гостях у Василисы. Принцесса внезапно пригласила Черного принца поехать к Счетоводу на очередную запись. Амазонка привезла Принцессе подарок – три постера «Slayer». Положив их перед собой на полу – пела лицам на фото. Голос шёл, словно двигая бетонную стену. Через час Принцесса охрипла и поехала с Черным принцем домой.
Дверь в квартиру была взломана и приоткрыта. Пропала упаковка «Родедорма», плейер Смирновой и пульт от телевизора.
Двадцать пятого сентября Принцессе исполнилось тридцать лет…
Зимой сочинили новую песню. Музыку делали Счетовод и Амазонка, текст взяли Принцессин.
Мой полёт – мой выстрел
Настроенье – стрела
Моя мания – праздник
Я приглашаю тебя
Тело моё пугливо
Оргазм как мечта
Я – канабис, я – пиво
Я – всё для тебя
Амазонка придумала припев:
Ай-яй-яй – я тебя лю
Ай-яй-яй – ты меня не
Песню сделали, отрепетировали, записали.
Счетовод напился и стёр её.
…………………………………
Ирина Локтева, 2005 год